Королева Ойкумены - Страница 9

– Подпишешь просьбу о предоставлении тебе политического убежища?

– Ты хочешь, чтобы к тебе пустили врача?

Универсальный «разговорник» каутлей; базовая программа допроса.

VI

Стоя на коленях, консул сражался с утилизатором.

Аппарат не справлялся. Его рвало желтой пеной. Рвота хлестала наружу, безнадежно пачкая одежду консула. Местами, там, куда попали брызги растворителя, ткань сюртука была разъедена до дыр. Но человек упорствовал. Горстями он хватал кристаллы памяти – синие, желтые, черные – и совал в пасть машине. Следом – папки с документами. Древний пластик, кнопки-застежки; страницы, забитые мелким бисером букв. Утилизатор шипел, хрипел; панель управления светилась красным, напоминая спуск в ад. Программа давно перекрыла бы доступ «мусору», если бы консул не заклинил щель загрузки письменным прибором – сувенирным, из литой бронзы.

«Жри! – беззвучно шептал консул. – Жри, сволочь!..»

Маленький, лысый человек походил сейчас на героя из легенды, обреченного до скончания веков кормить ненасытное чудовище.

– Здравствуйте, – тихо сказала Регина.

Консул закричал. Отпрыгнув от утилизатора, он прижался к стене и, вздрагивая всем телом, смотрел на девушку, словно видел призрак с косой, явившийся по его душу. Консул был напуган до той крайней степени, когда всё равно: убивать или быть убитым.

– Вы!.. кто вы такая?! Зачем?..

Он что-то тащил из кармана и никак не мог вытащить: зацепилось.

– Я? Я по вызову…

Регина показала консулу свой уником, как будто это объясняло всё: и ее приход, и панику консула. Включился звук. «Гражданам Ларгитаса, – сообщила информателла приятным контральто, – находящимся в Непае, предлагается немедленно явиться в консульство Ларгитаса, расположенное по адресу…»

– Кто вы?!

– Регина ван Фрассен.

Девушка помолчала и уточнила на всякий случай:

– Гражданка Ларгитаса.

– Дочь командора ван Фрассена?

Консул внезапно успокоился. В кармане у него раздался треск рвущейся подкладки, и глазам Регины явился маленький парализатор. Смутясь, консул повертел оружие в руках, хмыкнул с неопределенной интонацией – и спрятал парализатор обратно.

– Прошу меня простить. Нервы… Сами видите: эвакуируемся.

Сделав два шага к девушке, он смешно, как гусь, вытянул шею, и таинственным шепотом уточнил:

– Бежим, да. В Чирим. Обождите в шестом кабинете. Я свяжусь с вами.

Он на грани помешательства, поняла Регина. Пси-блоки давно стали ее второй сутью, но любой здравомыслящий человек, знающий о телепатии лишь понаслышке, не ошибся бы в оценке поведения консула.

– Как вы вошли? – вдруг спросил консул, моргая.

– У вас незаперто.

– Где охрана?

– Вы у меня спрашиваете?

– Да, у вас! Куда делась охрана?!

– Не знаю…

– Мерзавцы, – вздохнул консул. – Дикари. Разбежались.

И вернулся к утилизатору.

Пройдя по коридору, Регина остановилась у двери с цифрой «6». Ниже висела табличка: «Визовый отдел». Мимо девушки, едва не сбив ее с ног, вихрем пронеслась дама средних лет, прижимая к груди новую порцию папок и кожаных «портупей» с кристаллами памяти. «Открыто! – крикнула дама на бегу и добавила: – Николас сейчас придет за вами…»

Все в курсе, подумала Регина. Ну хорошо, все, кроме паникера-консула. Спросите у дамы, на какой ягодице у меня родинка – ответит: «На левой!», не задумавшись ни на минуту. Иногда кажется, что все сплетники Галактики – телепаты. Им никто ничего не рассказывает; они всегда и всё знают.

В кабинете было светло. Огромное, во всю стену, окно открывало взгляду зимний пейзаж. К консульству примыкал крошечный парк: три-пять аллеек, беседка, скамейки. Снег превращал парк в сказку. Колючие, синие искры плясали на сугробах. Чуть дрожали, ловя ветер, седые лапы елей. На расчищенной аллейке предательски чернела гладкая, отполированная подошвами «скользанка». Бери разгон от кованой, увенчанной пиками ограды, оттолкнись – и лети себе, визжа во всё горло…

…до самого Чирима.

Страха не было. Ни капельки. Напротив, голову кружил веселый, чуточку безумный интерес: что дальше? Регина сбросила шубку на подоконник. Еще один белый, пушистый сугробчик. Чудится, что зима тайком прокралась в дом. Задним числом девушка понимала, что это как вино – после эйфории наступит похмелье – но заглядывать на шаг вперед, предполагать и заранее ужасаться возможным последствиям… Нет, ни за что. В такой дивный день не может случиться ничего скверного.

Минут пять она любовалась парком. Заскучав, присела к столу. Сразу, словно только этого и ждала, включилась рамка связи. Гипер, подумала Регина – и ошиблась. Из рамки на девушку смотрел мужчина лет пятидесяти, седой не по возрасту. Черты лица и светлая кожа выдавали в нем ларгитасца. Армейская рубашка без погон, закатанные до локтей рукава открывают сильные, заросшие жестким волосом предплечья…

– Говорит Фридрих Ромм, советник командующего ПВО Непайского округа, – левую бровь советника трепал нервный тик, противореча и спокойствию лица, и голосу: тихому, усталому. Нос Ромма заострился, как у мертвеца. – Это единственная, оставшаяся у меня в распоряжении линия связи. Прямой канал из лазарета. Докладываю: Ревенский аэродром уничтожен высадившимся десантом противника. 32-я зенитная батарея уничтожена. Командующий, генерал-лейтенант Омъяяк, погиб. Заместитель командующего, полковник Рахпак, погиб. Начальником штаба Чуменом принято решение выходить из окружения в направлении Чирима, автономно от 11-й пехотной бригады. Советники Ронфельд и Штаубе, а также военный переводчик Витман с женой идут вместе с отрядом. Я остаюсь.